Особенно рассердило Приеде требование достать им паспорта.
— Поймите вы, что достать советские паспорта даже за очень крупные деньги — дело почти неосуществимое, во всяком случае, — длительное.
Вилкс принялся ругать английскую разведку, которая не могла снабдить их «железными» документами. Эгле, или «Серый», как называл его про себя Приеде, сказал:
— Пристрелить кого-нибудь из советских в темном переулке, вот и все!
— Вы что, не изучали советскую паспортную систему? — спросил Приеде. — Если убит человек и у него похищен паспорт, убийцу найти легче легкого. Да и как вы подберете такого, которого стоит убить из-за паспорта? Ведь надо, чтобы он хоть в чем-нибудь походил на вас. Фотокарточку можно и переклеить умеючи, но ведь в паспорте означен возраст!
— Что же вы посоветуете? — довольно уныло спросил Лаува.
— Попрошу кого-либо из знакомых «потерять» паспорт и заявить об этом в милицию. А «потерянные» паспорта вы используете, вам их прописывать не требуется… Только это сложная и долгая затея…
Поразмыслив над словами Приеде, все трое немного успокоились. Ждать они согласны, была бы квартира…
После завтрака Приеде ушел искать квартиру…
Вернулся он не скоро. А когда, открыв дверь своим ключом, вошел, подумал: попал в засаду! Все трое стояли в передней. Лаува и Эгле выставили вперед пистолеты. Только Вилкс держался внешне спокойно, но и у него руки были засунуты в карманы, и видно было, как оба кармана оттопырились — два пистолета!
Приеде хмуро улыбнулся и прошел к себе в комнату, ни с кем не заговорив.
Шпионы постояли еще в передней, пошептались. Потом Вилкс постучался, вошел, неловко объяснил:
— Сами знаете, нервы… Вас долго не было… Это все Эгле…
«Пожалуй, от этого Эгле вернее всего и получишь пулю!» — сердито подумал Приеде.
— А вы возьмите себя в руки, а вашего Эгле — за руки! — коротко посоветовал он. — Позовите их сюда.
Эгле и Лаува, видно, стояли за дверью, прислушивались, тотчас же вошли. Вид у них был растерянный. Приеде объявил:
— Квартиру я нашел. Правда, пока на время, но зато безопасную. Хозяин — свой человек. Квартира на окраине. Но все-таки рассказывать, кто вы и откуда — не стоит, лучше уж придерживаться того, что вы из Вентспилса. Но из квартиры выходить пока не следует. Позже, когда я раздобуду документы, все станет проще, а ваш Эгле может тогда хоть на курорт ехать, хоть сквозь землю проваливаться, у меня нет никакого желания вечно натыкаться на его пистолет, пусть он и бесшумный!
— Эгле, тотчас же извинись! — приказал Вилкс.
И серый, похожий на тень человек извинился, ссылаясь все на те же потрепанные путешествием нервы.
— Когда и как мы туда пойдем? — деловито спросил Лаува.
— Я с Вилксом могу идти впереди, вы — за нами. Сейчас на улице много гуляющих.
Улица была оживлена: шли люди, ехали автомашины, перегруженные седоками, — по шесть-семь человек — с детьми на коленях. Это частные. В такси сидели чинно, один — впереди, двое или трое — на заднем сиденье.
Автобусы, троллейбусы и трамваи были переполнены, — казалось, весь город двинулся на праздник. Только Приеде было невесело.
Но вот Приеде взглянул на Вилкса, шедшего рядом с таким видом, словно они совсем незнакомы, и усмехнулся: на лице Вилкса была написана полная растерянность. Похоже, что он совсем не ожидал увидеть на улицах то, что видел. Приеде подумал: «Ну да, их учили в этих шпионских школах, что Рига голодает, что тут только и ждут «освободителей», а на деле все не так…» И спохватился: ведь он и сам принадлежит теперь к этим «освободителям»…
Но маленькую месть он все-таки придумал: не стал брать такси, повел их просто по городу. «Ладно, пусть смотрят! — размышлял он. — Может, что-нибудь и высмотрят, а если высмотрят, так, может, бросят свою дурацкую затею и оставят меня в покое…»
На первом же углу Вилкс, указывая глазами на торжественное серое здание, облицованное гранитом, шепнул:
— А что здесь теперь?
Приеде взглянул на дворец:
— Дом профсоюзов!
И прикусил губу: вспомнил, что этот дом был раньше убежищем айзсаргов.
Тогда он нарочно свернул на улицу Ленина и, остановившись на углу, без улыбки сказал:
— А вот дом КГБ.
Вилкса всего передернуло, и он невольно ускорил шаги.
Но Приеде шел медленно, словно нарочно хотел показать: ему-то нечего бояться в родном городе. И Вилкс, а за ним и остальные замедлили шаги.
Теперь они шли по главной улице и могли на каждом углу читать, что она называется улица Ленина. Они видели магазины — продуктовые были открыты, и там толпились оживленные люди, прибежавшие за срочным подкреплением для праздничного стола. Витрины сверкали промытыми яркими стеклами, и было видно, что внутри полно всяких товаров.
Но вот они миновали нарядный центр города, перешли через воздушный мост над железнодорожными путями и оказались в районе заводов. Трубы заводов не дымили сегодня, но красочные световые транспаранты над ними, флаги на воротах, громкоголосые радиорепродукторы на столбах — все создавало особое, праздничное настроение, которое, наверно, было совсем не по нутру тем, кого Приеде провожал мимо этих строгих зданий, огражденных высокими бетонными заборами. А он шел — и бросал вполголоса:
— Велосипедный завод. Я тут работаю мастером. — И чуть дальше: — ВЭФ. Недавно построили новые цеха. — И опять: — Вагоностроительный. Тоже расширяется…
Свернули на окраинную улицу — Бикерниеку. На углу уже сам Вилкс взглянул на строящееся огромное здание, перед которым выступали ряды каких-то не то дорических, не то коринфских колонн, с любопытством спросил:
— А это что такое?
— А это Дворец культуры завода ВЭФ. Еще строится.
— Я и сам вижу, что только строится! — недовольно пробурчал Вилкс.
На Бикерниеку, застроенной маленькими домиками — тут жили рабочие и служащие многих рижских заводов, — Приеде свернул во дворик, в глубине которого виднелся флигелек, скрытый длинным «хозяйским» домом. У дверей флигеля остановился, вынул ключ, открыл.
— Входите!
Квартира состояла из трех небольших комнат и была пуста.
Вилкс напомнил, что им нужна еще одна квартира, с которой они могли бы работать на передатчике: англичане ждут их выхода в эфир с пятнадцатого ноября, а из квартиры, где будут жить сами, вести передачи не рекомендовали. Приеде порекомендовал провести сеанс радиосвязи из леса. Завтра он выяснит, как можно будет вывезти их снаряжение с берега моря.
Лаува хотел узнать, не может ли Приеде найти им кого-либо для сбора информации. Приеде ответил, что сейчас, видимо, ему придется этим заняться, только, пошутил он, «без применения пистолета!» Все, даже и Эгле, обрадовались. Видно было, что им очень хочется щегольнуть при первой же передаче своими успехами.
Эгле снова завел свою песню о «лесных братьях». Приеде пообещал разузнать и об этом.
К завтрашнему дню Вилкс пообещал приготовить первое тайнописное сообщение.
Расстались вполне дружески. Еще раз повторили пароль и сигнал: условный стук в дверь. Вилкс дал слово, что никто из них выходить сегодня не будет, и Приеде ушел.
От него ждали действий.
Устройство шпионских дел оказалось долгим и утомительным занятием. Только поздно вечером на следующий день Янис добрался до квартиры, в которой скрывались приезжие.
Он увидел мрачные лица, настороженные глаза. На приветствие его ответили холодно.
Янис рассердился, поставил среди комнаты тяжелую сумку, которая оттянула ему руку, хмуро спросил:
— Вы что, белены объелись? Если вы думаете, что тут вас ожидали с оркестром и фейерверком, так вы ошибаетесь! Даже мне, который тут всех и все знает, каждый шаг дается с трудом!
Вилкс резко сказал:
— Мы же сидим голодные!
— Тогда надо было ехать на курорт! Брайтон, что ли, называется. На южное побережье Англии, а не на западное побережье СССР! — отрубил Приеде. — А ужин можете получить, вот он, — и пнул ногой сумку.
В сумке что-то зазвенело. И этот звон прозвучал как колокольный зов на праздник примирения. Толстяк Лаува крикнул:
— Осторожно, разобьешь!
И кинулся поднимать сумку.
Эгле, по своей привычке занявший позицию у двери, вынул руку из кармана. Вилкс бурно заговорил о том, что они очень беспокоились: слишком уж долго пришлось ждать.
Но Янис держался непримиримо. Сел в стороне, закурил, не глядя на своих подопечных, которые суетились у стола, раскладывая продукты и восторженно восклицая:
— О, черное пиво!
— А каков угорь!
— Нет, ты посмотри на ветчину! Вся так и светится!
— Открой водку, Эгле!
Наконец Вилкс обратил внимание на то, что Янис остается в стороне, сидит безучастно. Он переглянулся с товарищами, виновато заговорил:
